Журналистка «Радио свобода» рассказала о жизни в Чечне – о сухом законе, борьбе с короткими юбками, преклонении перед главой республики и машинами с «блатными» номерами, которые нельзя фотографировать

За два с половиной часа полета из Москвы в Грозный я успеваю выяснить много интересного. Например, что в Грозном стоит подготовиться к сухому закону. «Кадыров запретил алкоголь, и часть молодежи сидит на таблетках, с этим теперь борются», — сообщает мне молодой человек по имени Аслан. Он рассказывает о своей жизни – как ходил в школу во время войны, а в это время слышались разрывы снарядов, и занятия прекращались, как неделю жил с родителями в палатке в лесополосе. «Какая учеба? Какой английский в школе? Вся надежда на поколение, которое не помнит войны. Если честно, только года два назад стало более или менее спокойно» – говорит Аслан.

В аэропорту Грозного нет и намека на дополнительный контроль. Гостиница «Терек» встречает меня огромным футбольным мячом, вмонтированным в потолок, и портретами Ахмат-Хаджи и Рамзана Кадырова. Здесь останавливался Диего Марадонна и другие звезды футбола. В огромном здании «Терека» с бассейном и бильярдом — только я и мой коллега. Гостиницу построили пару лет назад специально для команды «Терек» – игроки жили здесь, когда приезжали на матчи из Кисловодска, где они постоянно тренируются. «Теперь команда здесь не останавливается. Но местных мы не пускаем, только приезжих», — говорит портье. «А зачем местным гостиница?» – недоумеваю я. «Да устраивали тут оргии. Даже глава республики высказался по этому поводу». Ну, раз глава республики высказался, то меры были приняты – в этом можно не сомневаться.

Стадион "Ахмат-Арена" на 30 тысяч мест

«Если он едет в кортеже и увидит на обочине девушку в короткой юбке, то может сам опустить стекло и начать орать прямо из машины», — рассказывает жительница Грозного по имени Мадина. Впрочем, девушки в коротких юбках и без платков на улицах Грозного — редкость.

Полиция нравов по-чеченски представлена социальной рекламой: на проспекте Путина (бывший проспект Победы) – огромный плакат с надписью на чеченском: «Платок – гордость чеченской женщины». Принадлежит высказывание Рамзану Кадырову. Он же «Р.К.» «РК», «КРА», «РАК» — так в республике называют Рамзана Кадырова для краткости.

"Платок – гордость чеченской женщины"

Черные машины с номерами серии КРА лучше не фотографировать, говорят местные жители. Эта аббревиатура означает «Кадыров Рамзан Ахматович».

Мы едем по центру Грозного, и вдруг водитель начинает ругаться матом: «…,опять кортеж». Дороги перекрыты, и мы стоим в образовавшейся пробке. Наконец, минут через 20 по дороге проносятся три черных джипа. «Это его служба безопасности. А у самого Кадырова в кортеже 25-30 машин», — сообщает водитель.

Я на ходу фотографирую Грозный-Сити. Высотки в 30-40 этажей вызывают нереальное ощущение: мы в Грозном или в Дубае? Согласно местной легенде, Рамзану Кадырову не позволили построить здание в пятьдесят этажей, чтобы оно не было выше, чем в Москве, и на федеральном уровне утвердили проект только на сорок.

Грозный или Дубаи?

В новом Грозном в дождь воды на улицах по щиколотку, а аварии водопровода – не редкость. Так, 30 июня целый день чинили аварию. Это никого не удивляло – рестораны, например, не прекращали работать, предлагали импровизированные рукомойники. «Дома построили, а про канализацию забыли. И дороги быстро сделали, но надолго ли их хватит?», — говорят местные жители «. Недавний сильный ливень, действительно, смыл дорогу к высокогорному селу.

Безработица

Но главная проблема восстановленной Чечни – безработица. Жители Чечни говорят, что сегодня самая высокооплачиваемая работа в Чечне — в силовых структурах. В советское время в Грозном были нефтеперерабатывающие заводы и химическая промышленность, а сегодня нет ничего. Остались только простреленные трубы заводов. «Почему, когда столько всего строится, не восстановить хотя бы один завод?» – этот нехитрый вопрос приходит в голову многим местным жителям.

Грозный, заводской район: от заводов остались простреленные трубы

По мнению бизнесмена и политолога Шамиля Бено, с которым мы встретились в Грозном, Рамзан Кадыров еще молод и ему не приходит в голову: чтобы погулять по паркам и пойти в рестораны вечером, днем люди должны иметь возможность заработать. А советники президента Чечни просто не осмеливаются лезть со свими рекомедациями к руководителю.

Есть и более конспирологическая версия: «Я спрашиваю себя, а может быть, промышленность не дают восстановить специально, чтобы держать Чечню на коротком поводке, зависимой от федеральных дотаций?», — говорит одна местная журналистка. Ее работа состоит в том, чтобы сообщать только позитивные новости, и поэтому не может быть и речи, чтобы привести в этом репортаже ее имя.

Как бы то ни было, около полутора лет назад компания «Роснефть» начала строить в Заводском районе Грозного небольшой нефтеперерабатывающий завод. По данным «Роснефти», сегодня в Чечне добывается около 2 миллионов тонн нефти в год, 90 процентов скважин законсервированы.

Грозный. Стройка нефтеперерабатывающего завода

Бывший министр нефтяной промышленности СССР, академик РАНСаламбек Хаджиев в интервью РС вспоминает:

— В Грозном действовало три нефтеперерабатывающих завода и один химический. Максимально Грозный перерабатывал во времена СССР до 20 миллионов тонн нефти в год. И так продолжалось с 70-х до 90-х годов.

Грозный, заводской район

Это очень большая цифра. Кроме того, была высокая глубина нефтепереработки. Сначала это была собственная нефть. Потом пошла нефть из Западной Сибири, из Баку. В Грозном когда-то был выпущен первый полиэтилен. Сегодня, конечно, грозненские заводы не существуют.

— Как это получилось? Случайно разбомбили?

— Думаю, что специально. В 1995 все заводы удалось сохранить. В голове у всех оставалось советское воспитание, ценность заводов, жалость к человеческому труду. В 2000 году всего этого уже не было. В разгроме заводов участвовали обе стороны конфликта — федеральные силы и боевики. Затем вместе эти заводы дружно развозили на металлолом. Были поделены территории на заводах между федеральными силами и боевиками, и оборудование вывозили через территорию России, в основном через порт в Новороссийске, в Турцию. И вот, грозненские заводы переплавлены в Турции в металл.

Грозный до и после восстановления

— Возможно ли восстановить промышленность сейчас?

— Уже идет восстановление нефтяной промышленности в широком понимании. Восстановлен и начал работать Грозненский нефтяной институт. Профессура воссоздается, вся страна помогает этому институту сегодня. Началось проектирование первого нефтеперерабатывающего завода. Он позволит трудоустроить тысячу человек. Это немного, учитывая, что безработица в различных населенных пунктах достигает 30-60 процентов. Но с чего-то нужно начинать, — говорит Саламбек Хаджиев.

Едва начавшись, стройка НПЗ на окраине Грозного, по словам местных жителей, приостановилась. Получить подтверждение или опровержение этого факта пока не удалось: в пресс-службе заявили, что рассмотрят официальный запрос Радио Свобода в течение полутора месяцев.

Чечня туристическая: мешают только мины

«Я сидел в семи метрах от Ахмата Кадырова, когда его взорвали», — говорит мне портье — в пустой гостинице «Терек» ему скучно и не терпится рассказать о себе. Беслан несколько лет прожил в Европе как беженец и только недавно вернулся в Чечню. Таких вернувшихся «европейцев» я встретила несколько. У кого-то идеальный немецкий, у кого-то – французский, английский, голландский.

Грозный, типичное кафе с почти московскими ценами

Одного из таких «европейцев» по имени Рустам я встретила в «Япона-Хате» – ресторане с передовым оснащением. Меню здесь подают на «Айпаде», а официанта вызывают специальной кнопкой. Цены близки к московским, что, впрочем, типично для восстановленной Чечни, хотя она и страдает от безработицы. Рустам рассказывает, что, вернувшись в Чечню, он работает с французскими специалистами, которых привлекают для строительства горнолыжного курорта в Ведучи – родовом селении Руслана Байсарова . «Давайте проедем туда, это же какой может получиться фоторепортаж!», — предлагаем мы. «Вы знаете, стоит подождать еще пару месяцев. Пока там еще нет стройки, ничего не видно, идут подготовительные геологоразведочные работы», — осторожно отвечает Рустам, и мы никуда не едем.

Строительство туберкулезного диспансера в Грозном

Удастся ли попасть на стройку в районе Итум-Кале даже через пару месяцев? С проникновением корреспондентов в этот район могут возникнуть сложности– даже в Шатойском районе де-факто продолжает действовать режим контртеррористической операции (КТО). А Итум-Калинский – еще дальше по дороге в горы. По словам заместителя главы администрации Шатойского района Шадида Чабагаева, недавно в Итум-Кале журналистов оштрафовали за отсутствие разрешения ФСБ и выдворили оттуда. Правда, официально такие разрешения больше не нужны после формальной отмены КТО, но на месте у силовиков другое мнение.

Шатойский район, "самоходка" на тягаче

В то, что горнолыжный курорт все-таки заработает, не верят даже в окружении Кадырова. Естественно, критики просят не указывать своих имен. Почему же в этот проект вкладывается Руслан Байсаров? Шамиля Бено это не удивляет: социальную ответственность за восстановление Чечни несут все чеченские бизнесмены, считает он.

Шатой: КТО де-факто

Журналист местного СМИ более категоричен: «С чеченским бизнесменом, где бы он ни жил, связвываются люди Кадырова и предлагают инвестировать. Отказаться можно, но…Недавно вкладываться в Чечню отказался нефтемагнат Бажаев, проживающий в Киеве, и в Чечне все, носившие фамилию Бажаев, были уволены со своих должностей». Но это, разумеется, только слухи. Возможно, они возникли на почве того, что Рамзан Кадыров не так давно лично критиковал Бажаева, выступая по телевидению.

Брустверы в Шатойском районе

По дороге из Грозного в Шатой – блок-пост. Человек в форме, помахивая автоматом, удовлетворяется устными объяснениями о цели моего визита и пропускает машину. Дорогу окружают лесистые горы, иногда из-за зелени виден дымок – значит, здесь дислоцированы российские военные. А вот они у дороги в касках, дежурят, обложившись мешками с песком. Мимо на тягаче провозят самоходную артиллерийскую установку (на сленге — «самоходка», дальность стрельбы 13 км.): «Раньше они ездили своим ходом и разбивали дороги, а теперь это запрещено», — рассказывает водитель.

В Шатойском районе бросаются в глаза свежепроложенные газовые трубы. Жители села Вашендарой уверены, что газификацию оплатил швейцарский бизнесмен чеченского происхождения Булат Чагаев, ранее помогавший «Тереку», а теперь оказавшийся в опале (Кадыров лично раскритиковал Чагаева по телевидению). Правда, глава администрации говорит, что газификация прошла в рамках федеральной программы и участие Булата Чагаева, если оно и было, носило неофициальный характер.

Газификация горных сел

Шамиль Бено по этому поводу отмечет, что для чеченца помогать своему родовому селу - естественно, как бы эта помощь ни оформлялась.

С заместителем главы администрации Шатойского района Шадидом Чабагаевым мы встретились в пятницу. Религиозные мусульмане в этот день до намаза не подают женщинам руки.

Шатой до реконструкции

На вопрос, чем сегодня живет район, развито ли сельское хозяйство, как во времена СССР, Шадид Чабагаев машет рукой: «Да какое сельское хозяйство — сенокосные угодья заминированы, мы не можем разводить скот. Такие альпийские луга пропадают…». По словам Шадида Чабагаева, за последний год на минах подорвалось «всего» человек пять.

Шатой сегодня

Шадид Чабагаев успевает пожаловаться, что «молодежь совсем обленилась, сидит на социальных пособиях», затем извиняется и уходит на пятничный намаз.

Почему минные поля не разминированы? Версии у местного населения самые разные, например, такая: наверное, российские власти не уверены, что мины еще не понадобятся. Недавно врачи в Чечне боролись за строительство туберкулезного диспансера . Выделенная под него площадка оказалась заминированной, причем извлечь мины российские военные отказывались, и теперь диспансер строят в другом месте.

Шатойский район

В основном из подорвавшихся на минах молодых людей состоит команда инвалидов, на костылях играющих в футбол на старом стадионе Грозного. В прошлом году они стали чемпионами России.

Команда инвалидов. В основном - подорвавшихся на минах

Лыжная база в Ведучи — не единственный туристический проект в Чечне. Министерство спорта и туризма еще в прошлом году организовало ознакомительную поездку для туроператоров – по Аргунскому ущелью и озеру Кезеной Ам, рассказала корреспонденту РС туроператор Татьяна Яичникова, участвовавшая в поездке. По ее словам, туроператоры были в восторге, и отправить первую организованную группу туристов по этому маршруту помешала только «реорганизация туристической компании («Турометр»). Впрочем, «дикарями» в Чечню уже приезжали канадские туристы и польские байкеры.

Веденский район

Высокогорное озеро Кезеной-Ам расположено в Веденском районе Чечни. Мы добираемся сюда из Грозного через город Аргун и множество сел. В Аргуне строится мечеть по турецкому проекту. «Это мечеть в виде летающей тарелки», — смеясь, отвечает мой провожатый Шарпуди.

Озеро Кезеной-Ам, Веденский район.

По дороге Шарпуди рассказывает, что его деда расстреляли в 30-х как кулака. Отец Шарпуди выкупил тело, чтобы его можно было предать земле согласно адату. Могила была секретной, и только после падения Советской власти ее стало можно посещать открыто.

Озеро Кезеной-Ам, потенциальное направление для туристов

Сегодня мусульманские традиции подчеркнуто соблюдаются. Есть специальное приложение на смартфоне, которое в нужное время поет призыв к намазу. Мечети и молельная комната высоко в горах активно посещаются прихожанами.

А вот запрет на продажу спиртного несколько лицемерен: в Грозном из-под полы можно купить пиво, водку или коньяк «Вайнах». Правда, это не относится к мелким селам.

Аргун, мечеть "в виде летающей тарелки"

В Веденском районе мы проезжаем через множество сел, сияющих восстановленными домами-коттеджами и газовыми трубами. В каждом селе есть улица имени А-Х Кадырова. «Ну и что, а раньше это была улица Ленина», — смеется Шарпуди. По дороге он показывает мне еще одну достопримечательность — дом Шамиля Басаева в Ведено, вернее, его развалины.

Наконец, мы добираемся на горное озеро Кезеной-Ам, где в советское время располагалась олимпийская база по подготовке гребцов. Сейчас здесь пустынно, но уже появилось кафе и почти готовой выглядит небольшая гостиница. Но, конечно, пока это только пейзаж для местных художников и курорт местного значения.

Озеро Кезеной-Ам.

«Дайте мне магнитик с Кезеной-Ам», — прошу я в одом из магазинов Грозного. Но такого не оказывается. Мне предлагают картинки с мечетью «Сердце Чечни» или портрет Ахмата/Рамзана Кадыровых.

Чечня и Болотная

Про Рамзана Кадырова в Чечне ходят легенды. Легко выделить лоялистские: «Он выжимает лежа 180 килограмм». «Он радуется до слез, как ребенок, когда готово новое здание». «Он может приехать на стройку в три часа ночи на каком-нибудь тракторе, чтобы его никто не узнал, и проконтролировать, как идут дела».

«Кадыров – это, конечно, человек уникальный – я имею в виду его кипучую энергию. Вот если бы у него еще было образование!» — говорит один местный житель, предсказуемо не называющий своего имени.

Дом Шамиля Басаева в Ведено

«Были случаи исчезновения людей, причастных и непричастных к подполью», — напоминает журналист Сулим Юнусов, перебравшийся за границу. Среди тех, кто потерял родственников, ходят слухи, что среди пострадавших идет жесткий спор о том, кто имеет право на первоочередную месть властям. Пока, однако, вендетта выглядит немыслимой — на каждом углу в Чечне всем внушается мысль, кто здесь хозяин. А многие чеченцы совершенно искренне признательны Рамзану Кадырову за восстановление Чечни: «Без него ничего бы не было».

«Кадыров добился какой-то стабильности, когда ввел ответственность родственников за то, что их сын ушел в горы. Начались поджоги домов родственников. И это стало действовать. Ужасно: это средневековые методы, но они эффективны», — признается одна из местных журналисток.

Между тем, Чечня с любопытством следит за событиями на Болотной площади и акциями «оккупай», потому что, мысль о том, что не будет Путина — не станет и Кадырова, многим здесь представляется очевидной. Что тогда будет в Чечне, не знает никто. Чеченец Рустам уверен, что мир непрочен, так как Россия не извинилась за злоупотребления в ходе двух войн, а если бы извинилась — то было бы примирение. Я напоминаю Рустаму, что российские власти еще не извинились и за депортацию 1944 . А в Чечне о депортации переиздаются книги, готовится игровой фильм.

02/12/2011

В Чечню я прилетела по своим журналистским делам. Отдыхать некогда было. Тем не менее когда мой друг прислал СМС: «Чем вечером заниматься будешь? Развлекаться пойдешь?» – я задумалась: а где тут люди развлекаются? И как?

Я вышла на крыльцо дома - одна чеченская семья гостеприимно приняла меня в селе Алхан-Кала. Вокруг было тихо, спокойно. Луна будто запуталась в колючей проволоке, которой на всякий случай был оплетен высокий каменный забор. Я прислушалась - может, где-то играет музыка? Или хотя бы что-то типа «Без тебя, без тебя-а-аа, все ненужным стало сразу без тебя»? Но ни музыки, ни даже Стаса Михайлова слышно не было. Странно. В российских селах я его частенько слышу в это время. А тут даже собаки не лаяли. И я не была уверена, что они в домах вообще имелись, эти собаки.

Зато подошел кот. Без всякого уважения посмотрел на меня снизу вверх. Я хоть и была в длинном платье, но голова у меня была непокрыта - может, это и котов чеченских смущает? То, что это смущает людей, я поняла сразу же. В Чечне с непокрытой головой девушки не могут появляться в местных вyзах, школах. Сотрудницы госучреждений тоже обязаны носить на работе платки и соблюдать строгую форму одежды. Инициатором нововведений явился лично Рамзан Кадыров, и к его словам прислушиваются. Почти все женщины хотя бы символически чем-то прикрывают волосы, так что я, дабы не выделяться и спокойно заниматься своей репортерской работой, сделала то же самое - повязала на голову свой легкий шарф, и после этого ко мне даже стали обращаться на чеченском языке. Но перед котом соблюдать местные традиции я не собиралась. «Где вы тут тусуетесь, рыжий?» - спросила я его без всякого почтения и даже легонько поддела ногой. Кот заурчал. Никакого толку от этого парня. «Ой, Марічко, чічері, чічері-чічері, - напела я ему. - Розчеши мені кучері, кучері-кучері».

Я зашла в дом и решила, что пора открывать ноутбук. Ладно уж Алхан-Кала, но в Грозном есть же наверняка и ночные клубы, и дискотеки. Но поиск, правда, не такой уж настойчивый, результатов не дал. Я заглянула на местный сайт в раздел «Отдых, развлечения» в рубрику «Дискотеки». Результат: «По вашему запросу найдено организаций: 0». На другом сайте то же самое: «К сожалению, запрос «Рестораны, бары, клубы, отдых в Грозном» не дал результатов». «Яндекс» вообще на словосочетание «дискотека в Грозном» нагло выдавал одного лишь Кадырова в танце. И еще - его высказывания о том, что из-за коротких юбок и прозрачных маек девушки попадут в ад.

Ну хорошо, подумала я, допустим, тут неприлично зажигать в мини, но, может, есть какой-нибудь клуб, где девушки танцуют в длинных строгих одеждах? Об этом уже утром я спросила хозяйку дома. Она с таким удивлением и, пожалуй, даже с оскорблением на меня посмотрела: «Танцуют? Девушки с парнями? Без присмотра родителей?» - что я замолкла. «Доболталась?» - явно читалось на морде кота.

Потом меня пригласили в ресторан в Грозном, на галушки с мясом, жижиг-галнаш. Там в углу я заметила музыкальную аппаратуру. «Конечно, мы танцуем! - объяснили мне. - На свадьбах знаешь, как танцуем!» «Но ведь свадьбы у родственников не каждую неделю», - пыталась я возразить. «Да, бывают и чаще», - соглашались со мной. В конце концов я решила, что либо мои собеседники как люди семейные просто ничего не знают о ночной жизни Чечни, либо решили от меня скрыть правду. Ну и ладно. Надо было продолжать работу, и мне стало не до расспросов. Так что тогда я так и не выяснила, есть в Чечне клубы и всякие там дискотеки или их нет в принципе. Отметила для себя лишь еще одно высказывание Рамзана Кадыров «Да, у нас нет наркомании, нет неприличных ночных заведений, которых в Голландии и в Европе уйма».

На чеченскую дискотеку я попала уже в Москве. Но и это была не то чтобы дискотека, регулярное мероприятие. Скорее - танцы в фойе после концерта. Там мне объяснили, что «зажигать» надо только под национальную музыку и только национальные танцы. Просто так отплясывать под иностранные ритмы не положено.

Да и концерт был идеологически правильным. Сначала на сцене исполнили танец девушки в национальных костюмах, потом немного попели звезды чеченской эстрады, потом показали какие-то сценки, потом опять потанцевали, опять попели. Выступил юморист. И поэт. Наверное, это был хороший концерт. Только я ничего не поняла, кроме криков «Браво».

А зал реагировал бурно. И свистели, и кричали, и хлопали. Иногда кто-то из зрителей выпрыгивал на сцену и принимался танцевать вместе с артистами. Когда вышла чеченская блондинка с волосами до пояса и запела что-то очень мелодичное, все мужчины тут же достали мобильники. Потом были и на русском языке песни, как правило, про войну. Зато после концерта началось главное - дискотека. Музыканты с барабанами расположились прямо возле гардероба. Люди стали в круг. Мамы со своими дочками пробивались в первые ряды, их одергивали другие женщины: «В очередь, в очередь». Но на замечания мало кто реагировал. Ведь главная задача чеченской мамы - выставить дочек в первый ряд, чтобы их заметили.

От девушек ничего особенного не требовалось, только стоять и ждать. Ну и глазками стрелять - еще ни один даже самый религиозный лидер не смог это запретить девицам ни в одной стране. Так они скромно и стояли, взмахивая ресницами - в угол, на нос, на предмет.

Мужчины вели себя гораздо активнее. Ведущий указывал, кто из парней выходит в круг. Продемонстрировав несколько па, танцор жестом приглашал понравившуюся девушку. Отказаться она не имела права, выходила и на цыпочках с невозмутимым видом, старательно демонстрируя полное равнодушие, плыла вокруг своего партнера, пока он бегал, кричал «Асса!», подпрыгивал и вертелся в воздухе, как акробат. Но как они это все красиво делали! Просто какой-то Краснознаменный ансамбль пляски и танца в полном составе.

Одна из мамочек рассказала мне, что только на таких вечеринках чеченская молодежь может познакомиться и вволю потанцевать: «В кино нашим детям нельзя ходить, в клубы нельзя, даже в машине вдвоем сидеть нельзя - если парень приехал к девушке и хочет с ней поговорить, он должен выйти из машины и общаться с ней на улице. Моя дочка встречается с одним мальчиком - вон с тем, в джинсах. Как встречается? А они просто по скайпу разговаривают с утра до вечера».

Главный закон чеченского флирта: «До свадьбы девушку рукой трогать нельзя». Ни в танце, ни вообще. Может, поэтому парни такие неугомонные. После яростных танцев они устроили перед Домом культуры не менее яростные гонки на автомобилях. На улице был гололед, и ребята демонстрировали прямо-таки фигурное катание на своих скромных иномарках. Несколько машин даже столкнулись. А девочки стояли на ступеньках, кутались в пальто и смотрели на все это представление, нежно взмахивая накладными ресницами, на которые налипали снежинки. Мамы следили за ними через окна.

Наталья РАДУЛОВА,

Бороться и выступать против [власти в Чечне] нельзя. Если сделать видеообращение или написать в газету, то это вообще все, такого где угодно найдут. Им нельзя допускать, чтобы все узнали, потому что тогда им надо самим себя посадить либо показать, что человек все опровергает и себя ненормальным называет.

Я чисто по случайности не попался к ним, когда они ко мне ворвались в дом, потому что был не там. Жена позвонила, как [они] ушли. Я номер специально поменял, и когда они у нее требовали мой номер, она им показала в записной книжке под моим именем старый номер, а по новому уже потом мне позвонила. После этого я сразу же уехал из Чечни - у меня загранпаспорт был, потому что я ездил в Мекку.

Если кто-то не уступил дорогу кортежу Кадырова или обогнал кого-то из его охраны, то он пропадает, и его находят потом мертвым. Просто когда начинают бить, то люди начинают говорить что-то в ответ матом, и в итоге их забивают до смерти. Не дай бог, если подозрение на ваххабизм есть.

Такого даже в сталинские времена не было, чтобы отец за сына отвечал. Репрессии были, но если сына арестовали за то, что он был против коммунизма, то отца не трогали же.

Никто не может ничего возразить вообще ни по какой теме. Три человека если поговорят, то они уже знают. Не знаю, как они узнают. Или кто-то из троих настучал, или у них везде жучки торчат. Шагу не сделать там.

Недавно учителя из нефтяного института что-то обсуждали между собой в «Вотсаппе», и кто-то из них что-то раскритиковал. [Они] читают «Вотсапп», забрали восьмерых, отдубасили всех, и у одного ноги отказали. Всех, кроме него, отпустили, сказали, что он сбежал. У нас если говорят, что человек сбежал, - значит, он мертв, на 100%. В итоге его нашли под обрывом, но все его побои падением с обрыва невозможно объяснить. К тому же что ему делать под обрывом в отдаленном районе, если у него ноги отказали, как рассказали отпущенные коллеги?

Митинги в поддержку Кадырова и Путина организуются так. Начальник говорит подчиненным, что каждый должен привести пять человек, а если не приведешь, то ищи другую работу. То есть каждый работник должен привести с собой людей. Даже когда люди вроде бы сами должны идти смотреть, например на волосы пророка, то все равно, чтобы показать, какие чеченцы хорошие мусульмане, туда людей насильно собирают. Все должны быть счастливы, кричать «Аллаху акбар» и «Слава Рамзану».

Шамиль показывает на телефоне видеоинтервью чеченской журналистки и правозащитницы Айзан Саидовой об убийстве преподавателя Хизира Ежиева в январе 2016 года. Брест, 13 ноября 2016 года

Кадырова в Чечне поддерживает, может быть, 1% [населения], остальные боятся, но даже не его. Если вы со мной работаете и до смерти боитесь, то вы будете исполнять приказы, получать деньги, хорошо жить, но любить и уважать вы меня не будете. Даже его окружение его не поддерживает. Если бы российская власть ушла из республики, его с окружением за одну ночь вырезали бы. Пока за ним целая Россия стоит, ничего с ним не сделаешь.

Вот он армию собирает, говорит, что это пехота Путина. На самом деле это только для его защиты. Он понимает, что в России может быть переворот или Россия развалится, а ему-то некуда бежать, его везде ждут чеченцы. Поэтому ему нужна армия, которая будет до конца биться и умирать вместе с ним. Если бы такая воевала против России, то война бы до сих пор шла, причем на территории России.

В его элитных войсках сначала тренируют, а потом отправляют в лес, чтобы человек испачкал руки кровью. Чтобы когда Кадырова захотят прирезать кровники, эти люди не могли предать его и уйти, потому что они все вместе запачканы кровью. Кадыров не дурак, он о своей безопасности заботится, поэтому такое жестокое подавление любого слова против - все только ради своей безопасности. Он очень распутную жизнь ведет, он не такой праведный мусульманин, как показывают по телевизору.

Был такой рассказ, как люди взбунтовались против короля, вошли во дворец, ножом пырнули короля и жену, и пока они еще не умерли, кто-то схватил их ребенка и разбил его о стену. Писатель пишет: «Какая же была вина этого ребенка». И сам отвечает: «Довели». Вот и нас уже довели.

Людям нужен закон. Любой - хоть российский, хоть африканский, хоть шариатский. Только чтобы он работал и защищал права человека, чтобы можно было обратиться в суд и нас бы защитили. Этого у нас нет.

Представьте себе, что вашего сына [забрали, а потом] выкинули на помойку. На нем видно все, что с ним , ни одной косточки нет целой. Ты видишь, как его раскаленным металлом жгли, как все пальцы расплющили молотком, все ногти вытащили, ногу не в одном месте сломали, чтобы пытку продолжать, как зубы наживую вырвали. Ты видишь, что сделали с твоим сыном, братья видят. Если бы я такое увидел, я бы всех их мучил, потом лечил и снова такое же делал. Не знаю, конечно, хватило бы у меня сердца на такое, но сейчас кажется, что смог бы сделать такое. И таких людей тысячи.

Во время войны погибло людей в сто раз меньше, чем после войны. После войны в двухсот с чем-то селах каждый день мы слышим, что пропадают по одному, по два человека, и это продолжается лет десять.

Я 13 раз пробовал в Польшу проехать, но там сидят люди, учившиеся европейской психологии. Они не знают наших особенностей, они смотрят пристально в глаза, а у нас мужчине непристойно смотреть женщине в глаза. А для них если не смотрят в глаза, значит - врут.

Если в стране не защищаются права, то человек имеет право попросить защиты в другой стране. Прав [в Чечне] нет ни у кого. Если вы не смеете даже возразить и только из-за этого вы живой, то какие уж тут права. Поляки хотят, чтобы мы жили там как рабы? Почему мы должны жить как рабы?

В Польше схватить кого-то труднее. Человека там надо схватить, а чеченцы обычно спортивные, и надо пять-шесть человек, чтобы увести аккуратно. Можно только взять киллера и пристрелить, как они уже делали. Здесь они еще могут на меня материал сделать, придумать, что я связан с террористами, что я пособник ИГИЛ, кого угодно из меня сделать, бумагу печатями заверить и отправить ее минским властям. Одного уже отсюда, омоновцы [его] сняли прямо с поезда в Тересполе.

Спящий ребенок на вокзале в Бресте. Всего на вокзале постоянно живет около 30 детей в возрасте от 6 месяцев до 18 лет. Администрация вокзала запрещает беженцам спать днем. Брест, 12 ноября 2016 года
Фото: Максим Сарычев для «Медузы»

Мадина

Мне не нравится в кадыровской политике то, что они нашу религию на свой лад переделывают, делают нововведения. У них направление - суфизм, а я, например, суннитка.

Девушки, которые одеваются по сунне, носят хиджаб и свободную одежду. Если девушка с закрытым подбородком в темной свободной одежде идет по улице, то ее схватывают, увозят и избивают и еще неизвестно что делают. Я слышала много таких историй. Сама не видела, но просто так бы не говорили.

Они диктуют свою форму, говорят, что нужно обтягивающую одежду носить, темное носить нельзя. А нам так нельзя. Парней, у которых штаны подвернуты - по сунне тоже так надо, - забирают. Так нельзя ходить, потому что они считают, что сунна - это ваххабизм.

У родственников парней, которые взорвались, хотя они-то ни в чем не виноваты. Такая у них политика. Я понимаю, что есть люди, которые в лесу прячутся, но [кадыровцы] путают их с людьми, которые просто по сунне живут. Не то что путают даже, а зачем-то специально это делают.

Лично у меня были семейные проблемы, муж на кадыровцев работал и тоже был против такой одежды. Ребенка пытался у меня забрать, преследовал меня, но я не хочу об этом подробно говорить.

Я не коренная мусульманка, я ислам приняла. Что касается проблем у женщин, то у меня их не было, потому что для меня этот вопрос остро не стоит. Все зависит от того, какой у мужа [вера в Аллаха]. Если есть иман, то и права есть у жены, и уважение есть. У моего мужа, правда, не было вообще. Он там [на Кадырова] работал, поэтому исключено было о каких-то правах говорить.

Я не очень много раз пробовала проехать, нет денег, да и вообще непонятно, есть ли толк пытаться. [Пограничники] не слушают и издеваются просто, не дают возможности рассказать, торопят. Такое ощущение, что им вообще без разницы.

Мадина отказывается фотографироваться даже со спины, но не из-за опасений за оставшихся в Чечне родственников (она москвичка, вышедшая замуж за чеченца). «По исламу женщина себя напоказ выставлять не должна, а лишний раз на камеру сниматься - это очень плохо» , - говорит она.

Правозащитник Панасюк вступает в разговор и говорит, что тех, кого пропускают в Польшу, потом заставляют фотографироваться без хиджаба, причем делают это мужчины.

«Серьезно? Это правда? - пораженно спрашивает Мадина, глядя то на Панасюка, то на меня. Она в полном шоке. - Что же делать?»

Монологи были записаны 13–14 ноября. К моменту публикации материала практически все его герои все-таки пересекли границу с Польшей.

Глава Чечни Рамзан Кадыров дал большое интервью ресурсу Daily Storm, в котором, в частности, ответил на вопрос о шутках и мемах про "извинись". Такие шутки появились после того, как в интернете стали публиковать видео, где разные люди извиняются перед чеченским лидером.

В декабре 2015 года таким образом лично перед Кадыровым извинилась местная жительница Айшат Инаева, которая перед этим раскритиковала его. Судя по всему, это было одно из первых таких видео, сюжет об этом записало чеченское телевидение.

- Вы сказали, что есть те, кто не представляет угрозы: болтают и болтают. Но участились случаи извинений в Ваш адрес: мемы, шутки пошли, мол, извинись да извинись.

Правильно, я всегда говорю, что уважаю того человека, кто защищает свою позицию и идет напролом. Я этого человека, какой бы он ни был, уважаю. Если умышленно, понимая, что неправ, болтает, задевая чувства и достоинства другого, то он достоин наказания. Если он не признает свою вину и не извиняется, то, клянусь именем Всевышнего, я накажу его так жестоко, чего бы мне это ни стоило. Чувство достоинства нельзя трогать.

Я семейный человек, у меня жена, дети, сестры, племянницы. Когда говорят такие вещи, - у нас другой менталитет, по-другому воспринимается. У нас не принято даже матом для связки слов. Я никогда футболку не снимал даже при трехмесячном ребенке. У нас другие обычаи и традиции, поэтому тем людям, которые болтают языком, мы говорим: «Или извинись и скажи, что ты был неправ. Или всю оставшуюся жизнь у нас с тобой вражда». И сами родственники в первую очередь приносят извинения.

У нас так принято, если кто-то накосячил, то весь род отвечает за это. Институт семьи у нас всегда был сильным. Когда не было законов, то наши старейшины раз в год собирались и выносили вердикт. По этому вердикту жили год и не нарушали. Институт семьи если мы разрушим, то станем европейцами.

- Получается так, что институт семьи выше законодательства, Коран выше Конституции…

Для меня самое святое - это Коран. Коран - это моя жизнь. Жизнь Пророка, сунна Пророка - для меня это все. Если ты будешь жить по Корану, то никогда не нарушишь традиции и обычаи всех народов, культуры. Это превыше всего. В Коране написано все. Если бы я не прислушивался к Корану, то я не был бы главой и не служил бы народу и государству. Потому что все, что я должен делать, написано в Коране и в жизни Пророка (с.а.в.). Кто как-то с иронией относится, этому человеку своя цена. Не надо при каждом случае пытаться противопоставить Коран и Конституцию.

- Многие не с иронией, многие не понимают...

Сколько раз ты была в Чечне?

- Раз 20-30.

Где ты видела у нас, что заставляют? Ты же против меня там собирала.

Я много информации собирала и собираю, и поняла, что люди не боятся. Они могут выйти и сказать, что им не нравится.

Почему мы тогда верим продажным шавкам, которые что-то пишут и говорят? Десятки тысяч туристов приезжают, и я не слышал ни одной жалобы. Люди приезжают и в брюках, и в шортах, и в платках. Это мирно процветающий регион.

Отрывок из интервью Рамзана Кадырова главному редактору Daily Storm Анастасии Кашеваровой

В этом интервью Кадыров также, в частности, назвал Ксению Собчак "глупой", сообщил, что жителям соседних республик платили деньги, чтобы они переехали в Чечню, а потом объявили себя геями, а также рассказал, что принципиально никогда не пробовал алкоголь и сигареты.