(11)

Монологи Гамлета являются важнейшим способом создания образа в драматическом произведении. Они свидетельствуют о том, что Шекспир наделил Гамлета философским складом ума. Гамлет — мыслитель, глубоко познавший жизнь и людей. В знаменитом монологе «Быть или не быть … » со всей очевидностью проявляется осознание Гамлетом разрыва между высокими представлениями о жизни и реальностью. Монолог «Быть или не быть … » стал источником различных комментариев и вариантов его прочтений.

В монологе «Быть или не быть … » разные толкования вызывает начальный метафорический образ: что доблестнее для человека — «быть», то есть стойко переносить несчастья, или не быть, то есть прервать свои душевные страдания самоубийством. Идея самоубийства облечена в метафору: «поднять оружье против моря волнений» как раз и означает «умереть». Истоки этого иносказания уходят корнями в кельтские обычаи: для доказательства доблести древние кельты в полном вооружении с обнажёнными мечами и поднятыми дротиками бросались в бушуюшее море и сражались с волнами.

В трагедии образ использован как иллюстрация мысли о самоубийстве — покончить с внутренними волнениями, беспокойством, тревогами с помощью оружия. Этот первоначальный смысл остаётся в тени, возникает мысль о вооружённой борьбе со злом, отсюда двойственность метафоры и всего рассуждения героя.

Сравнение смерти со сном, одно из самых известных с древнейших времён, в монологе Гамлета дополнено метафорой, возникшей в эпоху географических открытий.Гамлет опасается последствий удара кинжала — ведь его ждёт неоткрытая страна, из которой не возвращался ни один путешественник», и страх перед этой неизведанностью, перед «снами» после смерти — главная причина, вынуждающая медлить, терпеть знакомое зло из опасения неизвестных несчастий в будущем.

Многие понимают слова Гамлета в том смысле, что он продолжает здесь мысль первого монолога, когда говорит о том, что ему не хочется жить и он покончил бы с собой, если бы это не запрещалось религией.Но означает ли для Гамлета «быть» только жизнь вообще? Взятые сами по себе первые слова монолога могут быть истолкованы в этом смысле. Но не требуется особого внимания, чтобы увидеть незаконченность первой строки, тогда как следующие строки раскрывают смысл вопроса и противопоставление двух понятий: что значит «быть» и что — «не быть».

Здесь дилемма выражена совершенно ясно: быть — значит восстать на море смут и сразить их, «не быть» — покоряться «пращам и стрелам» яростной судьбы. Постановка вопроса имеет прямое отношение к ситуации Гамлета: сражаться ли против моря зла или уклониться от борьбы?

Какую же из двух возможностей выбирает Гамлет? «Быть», бороться — таков удел, принятый им на себя. Мысль Гамлета забегает вперёд, и он видит один из исходов борьбы — смерть!

Монолог от начала до конца пронизан тяжким сознанием горестей бытия. Можно смело сказать, что уже начиная с первого монолога героя ясно: жизнь не даёт радостей, она полна горя, несправедливости, разных форм поругания человечности. Жить в таком мире тяжело и не хочется. Но Гамлет не может, не должен расстаться с жизнью, ибо на нём лежит задача мести. Расчёт кинжалом он должен произвести, но не над собой.

Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? Умереть. Забыться.
И знать, что этим обрываешь цепь
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу. Это ли не цель
Желанная? Скончаться. Сном забыться.
Уснуть… и видеть сны? Вот и ответ.
Какие сны в том смертном сне приснятся,
Когда покров земного чувства снят?
Вот в чем разгадка. Вот что удлиняет
Несчастьям нашим жизнь на столько лет.
А то кто снес бы униженья века,
Неправду угнетателей, вельмож
Заносчивость, отринутое чувство,
Нескорый суд и более всего
Насмешки недостойных над достойным,
Когда так просто сводит все концы
Удар кинжала! Кто бы согласился,
Кряхтя, под ношей жизненной плестись,
Когда бы неизвестность после смерти,
Боязнь страны, откуда ни один
Не возвращался, не склоняла воли
Мириться лучше со знакомым злом,
Чем бегством к незнакомому стремиться!
Так всех нас в трусов превращает мысль,
И вянет, как цветок, решимость наша
В бесплодье умственного тупика,
Так погибают замыслы с размахом,
В начале обещавшие успех,
От долгих отлагательств. Но довольно!
Офелия! О радость! Помяни
Мои грехи в своих молитвах, нимфа.

Примечание: данное стихотворение является отрывком из в переводе Пастернака.

Монолог «To be, or not to be» является, пожалуй, одним из наиболее известных фрагментов наследия Шекспира. Даже человек, не читавший «Гамлета», наверняка слышал слова «Быть или не быть - вот в чём вопрос?» - это выражение постоянно повторяется в нашей речи. При этом сам текст знаменитого монолога является одним из самых сложных для перевода отрывков творчества Шекспира и до сих пор привлекает внимание множества русских переводчиков. Предлагаем вашему вниманию текст монолога в подлиннике и 7 русскоязычных переводов, появившихся в разные времена - от XIX века до наших дней. Некоторые из этих переводов уже стали классикой, а некоторые весьма несовершенны, но итог «состязания переводчиков» определит время - и Вы, уважаемые читатели.

Текст подлинника

(дан в современной английской орфографии

To be, or not to be, that is the question:

Whether "tis nobler in the mind to suffer

The slings and arrows of outrageous fortune,

Or to take arms against a sea of troubles,

And by opposing, end them. To die, to sleep -

No more, and by a sleep to say we end

The heart-ache and the thousand natural shocks

That flesh is heir to; "tis a consummation

Devoutly to be wish"d. To die, to sleep -

To sleep, perchance to dream - ay, there"s the rub,

For in that sleep of death what dreams may come,

When we have shuffled off this mortal coil,

Must give us pause; there"s the respect

That makes calamity of so long life:

For who would bear the whips and scorns of time,

Th" oppressor"s wrong, the proud man"s contumely,

The pangs of despis"d love, the law"s delay,

The insolence of office, and the spurns

That patient merit of th" unworthy takes,

When he himself might his quietus make

With a bare bodkin; who would fardels bear,

To grunt and sweat under a weary life,

But that the dread of something after death,

The undiscover"d country, from whose bourn

No traveller returns, puzzles the will,

And makes us rather bear those ills we have,

Than fly to others that we know not of?

Thus conscience does make cowards ,

And thus the native hue of resolution

Is sicklied o"er with the pale cast of thought,

And enterprises of great pitch and moment

With this regard their currents turn awry,

And lose the name of action. - Soft you now,

The fair Ophelia. Nymph, in thy orisons

Be all my sins rememb"red.

Перевод А. И. Кронеберга

Быть или не быть? Вот в чём вопрос!

Что благороднее: сносить ли гром и стрелы

Враждующей судьбы или восстать

На море бед и кончить их борьбою?

Окончить жизнь - уснуть,

Не более! И знать, что этот сон

Окончит грусть и тысячи ударов, -

Удел живых. Такой конец достоин

Желаний жарких. Умереть? Уснуть?

Но если сон виденья посетят?

Что за мечты на смертный сон слетят,

Когда стряхнём мы суету земную?

Вот что дальнейший заграждает путь!

Вот отчего беда так долговечна!

Кто снес бы бич и посмеянье века,

Бессилье прав, тиранов притесненье,

Обиды гордого, забытую любовь,

Презренных душ презрение к заслугам,

Когда бы мог нас подарить покоем

Один удар? Кто нёс бы бремя жизни,

Кто гнулся бы под тяжестью трудов?

Да, только страх чего-то после смерти -

Страна безвестная, откуда путник

Не возвращался к нам, смущает волю,

И мы скорей снесём земное горе,

Чем убежим к безвестности за гробом.

Так всех нас совесть обращает в трусов,

Так блекнет в нас румянец сильной воли,

Когда начнем мы размышлять: слабеет

Живой полет отважных предприятий,

И робкий путь склоняет прочь от цели.

Офелия! О нимфа? Помяни

Мои грехи в твоей святой молитве!

Перевод К. Р.

Быть иль не быть? Вот в чём вопрос. Что выше:

Сносить в душе с терпением удары

Пращей и стрел судьбы жестокой или,

Вооружившись против моря бедствий,

Борьбой покончить с ними? Умереть, уснуть -

Не более; и знать, что этим сном покончишь

С сердечной мукою и с тысячью терзаний,

Которым плоть обречена, - о, вот исход

Многожеланный! Умереть, уснуть;

Уснуть! И видеть сны, быть может? Вот оно!

Какие сны в дремоте смертной снятся,

Лишь тленную стряхнем мы оболочку, - вот что

Удерживает нас. И этот довод -

Причина долговечности страданья.

Кто б стал терпеть судьбы насмешки и обиды,

Гнёт притеснителей, кичливость гордецов,

Любви отвергнутой терзание, законов

Медлительность, властей бесстыдство и презренье

Ничтожества к заслуге терпеливой,

Когда бы сам все счёты мог покончить

Каким-нибудь ножом? Кто б нёс такое бремя,

Стеная, весь в поту под тяготою жизни,

Когда бы страх чего-то после смерти,

В неведомой стране, откуда ни единый

Не возвращался путник, воли не смущал,

Внушая нам скорей испытанные беды

Сносить, чем к неизведанным бежать? И вот

Как совесть делает из всех нас трусов;

Вот как решимости природный цвет

Под краской мысли чахнет и бледнеет,

И предприятья важности великой,

От этих дум теченье изменив,

Теряют и названье дел. - Но тише!

Прелестная Офелия! - О нимфа!

Грехи мои в молитвах помяни!

Перевод А. Д. Радловой

Быть иль не быть? - вот в чём вопрос!

Что благородней для души - терпеть

Судьбы-обидчицы удары, стрелы,

Иль, против моря бед вооружась,

Покончить с ними? Умереть, уснуть,

И всё... И говорить, что сном покончил

С сердечной болью, с тысячью страданий,

Наследьем тела. Ведь конца такого

Как не желать нам? Умереть, уснуть,

Уснуть... И, может быть, увидеть сны...

Ах, в этом-то и дело всё. Какие

Присниться сны нам могут в смертном сне,

Когда мы сбросим этот шум земной?

Вот здесь подумать надо... Оттого

У наших горестей так жизнь длинна.

Кто снес бы времени удары, глум?

И гнёт господ? Насмешки наглецов?

Страдания отвергнутой любви?

Медлительность судов? И спесь властей?

Пинки, что терпеливый и достойный

От недостойных получает, - если

Покоя мог бы он достичь ножом

Простым? Кто стал бы этот груз тащить,

Потея и ворча под тяжкой жизнью?

Нет, ужас перед чем-то после смерти,

Та неоткрытая страна, откуда

К нам путешественник не возвращался,

Сбивает нашу волю, заставляет

Знакомые нам горести сносить

И не бежать от них к тем, что не знаем.

Так в трусов нас сознанье превращает,

И так природный цвет решенья меркнет,

Чуть ляжет на него тень бледной мысли,

И так дела высокой, смелой силы,

Остановившись на пути, теряют

Названье "действия". Но тише! Здесь

Прекрасная Офелия.

Входит Офелия.

Мои грехи в своих молитвах, нимфа!

Перевод Б. Л. Пастернака

Быть иль не быть, вот в чём вопрос. Достойно ль

Смиряться под ударами судьбы,

Иль надо оказать сопротивленье

И в смертной схватке с целым морем бед

Покончить с ними? Умереть. Забыться.

И знать, что этим обрываешь цепь

Сердечных мук и тысячи лишений,

Присущих телу. Это ли не цель

Желанная? Скончаться. Сном забыться.

Уснуть... и видеть сны? Вот и ответ.

Какие сны в том смертном сне приснятся,

Когда покров земного чувства снят?

Вот в чём разгадка. Вот что удлиняет

Несчастьям нашим жизнь на столько лет.

А то кто снёс бы униженья века,

Неправду угнетателя, вельмож

Заносчивость, отринутое чувство,

Нескорый суд и более всего

Насмешки недостойных над достойным,

Когда так просто сводит все концы

Удар кинжала! Кто бы согласился,

Кряхтя, под ношей жизненной плестись,

Когда бы неизвестность после смерти,

Боязнь страны, откуда ни один

Не возвращался, не склоняла воли

Мириться лучше со знакомым злом,

Чем бегством к незнакомому стремиться!

Так всех нас в трусов превращает мысль

И вянет, как цветок, решимость наша

В бесплодье умственного тупика.

Так погибают замыслы с размахом,

Вначале обещавшие успех,

От долгих отлагательств. Но довольно!

Офелия! О радость! Помяни

Мои грехи в своих молитвах, нимфа.

Перевод А. В. Дёмина

Так быть или не быть? В смятеньи ум...

Что лучше: выносить покорно ярость

Пращей и стрел взбесившейся фортуны -

Иль, взяв оружие на сонм напастей,

Всё разом кончить?.. Умереть - уснуть,

Всего лишь... Знать, что с этим сном прервутся

И боли сердца и мученья плоти, -

Наследницы бесчисленных недугов, -

Какой запал развязке - умереть,

Забыться! - Спать... но благостны ль виденья,

Которые пригрезятся в том сне,

Когда затянется смертельная удавка

Вот что сбивает пыл, вот отчего

Так долго длится тягостная жизнь...

Терпел бы кто: плеть и презренье века,

Тирана прихоть, хамство гордеца,

Терзанье страсти безответной,

Бесстыдство власти, лицемерие закона,

Превозношенье подлости над честью, -

Когда б над смертию своей был волен,

Лишь обнажив клинок; надел бы кто

Ярмо - пыхтеть, потеть под гнётом, - страх

Неведомой страны, с чьих берегов

Никто не возвращался, волю душит;

И легче нам сносить невзгоды мира,

Чем, скинув кожу, скрыться в неизвестном...

Как размышление легко вселило робость!

Как быстро цвет желания увял,

Лишь пала мысли мертвенная тень;

Намеренье, могучее в истоке,

Растёкшееся за порогом этим,

Не назовёшь уже поступком... Тише!..

Офелия, свет мой! - В молитве, нимфа,

Страдающую душу помяни...

Перевод А. В. Козырева

Быть иль не быть? - Вот как стоит вопрос…

Что выше: выносить пращи и стрелы

Взбесившейся фортуны - или разом

Восстать противу них, и, взяв оружье,

Закончить всё? Погибнуть… Умереть…

Уснуть… Всего лишь? Знать, что сном прервёшь ты

Страдание и боль - наследство плоти…

Какой конец - забыться и уснуть,

Уснуть! Но каковы тогда виденья,

Которые во сне увижу я,

Когда петля смертельная сомкнётся?

Вот что смущает нас; вот объясненье,

Что делает настолько длинной жизнь

И горе. - Кто бы снёс презренье века,

Тирана гнёт и хамство гордеца,

Тоску любви, медлительность законов,

Глумленье подлости над стойкой честью,

Когда бы волен был прервать свой век

Простым кинжалом? Кто бы под ярмом

Пыхтел, потел, неся груз этой жизни,

Когда б не страх страны, с чьих берегов

Ещё никто вовек не возвращался?

Он волю ослабляет, и нам легче

Терпеть страданья этой долгой жизни,

Чем страхи той, что неизвестна нам.

Так совесть в трусов превращает нас,

Так яркий цвет решимости природной

Бледнеет под тенями слабой мысли;

Стремление, могучее в истоке,

Течет теперь иным, кривым путем

И в океан поступка не впадет…. Но тише!

Офелия, мой свет! В молитве, нимфа,

Мои грехи пред небом помяни…

Для понимания замысла Шекспира в трагедиях особенно важны монологи героев, произносимые в кульминационные моменты действия. Наиболее важен для понимания трагедии монолог Гамлета «Быть или не быть» в первой сцене третьего акта. О целях Гамлета мы узнаем задолго до этого монолога, после того как Гамлет услышал от призрака о преступлении Клавдия. Долг мести за убитого отца сразу же превращается для Гамлета в задачу исправления своего века: для этой цели он стирает с табличек своей памяти все другие желания и чувства. Надев маску безумца, он воздействует на окружающих таким образом, что вызывает у преступного короля страх и угрызения совести, а у Гертруды пробуждает сознание вины и внутреннее беспокойство. Но Гамлет обещал призраку сразу же помчаться на крыльях, чтобы отомстить убийце, — а этого обещания он не выполняет. Он и сам не понимает, что препятствует ему немедленно исполнить долг и убить Клавдия. Ответ на этот вопрос дан в монологе «Быть или не быть».

В.П Комарова "Шекспир и Монтень" Глава III

To be, or not to be: that is the question: Whether "tis nobler in the mind to suffer
The slings and arrows of outrageous fortune, Or to take arms against a sea of troubles,
And by opposing end them? To die: to sleep; No more; and by a sleep to say we end
The heart-ache and the thousand natural shocks That flesh is heir to, "tis a consummation
Devoutly to be wish"d.

Этот монолог перевели на все языки мира!

Звучит орган - Себастьян Бах

Быть или не быть, вот в чём вопрос. Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? Умереть. Забыться.
И знать, что этим обрываешь цепь
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу. Это ли не цель
Желанная? Скончаться. Сном забыться.
Уснуть... и видеть сны? Вот и ответ.
Какие сны в том смертном сне приснятся,
Когда покров земного чувства снят?
Вот в чём разгадка. Вот что удлиняет
Несчастьям нашим жизнь на столько лет.
А тот, кто снёс бы униженья века,
Неправду угнетателей, вельмож
Заносчивость, отринутое чувство,
Нескорый суд и более всего
Насмешки недостойных над достойным,
Когда так просто сводит все концы
Удар кинжала! Кто бы согласился,
Кряхтя, под ношей жизненной плестись,
Когда бы неизвестность после смерти,
Боязнь страны, откуда ни один
Не возвращался, не склоняла воли
Мириться лучше со знакомым злом,
Чем бегством к незнакомому стремиться!
Так всех нас в трусов превращает мысль,
И вянет, как цветок, решимость наша
В бесплодье умственного тупика,
Так погибают замыслы с размахом,
В начале обещавшие успех,
От долгих отлагательств. Но довольно!
Офелия! О радость! Помяни
Мои грехи в своих молитвах, нимфа.

Перевод Б.Л. Пастернака

Монолог «To be, or not to be» является, пожалуй, одним из наиболее известных фрагментов наследия Шекспира. Даже человек, не читавший «Гамлета», наверняка слышал слова «Быть или не быть - вот в чём вопрос?» - это выражение постоянно повторяется в нашей речи. При этом сам текст знаменитого монолога является одним из самых сложных для перевода отрывков творчества Шекспира и до сих пор привлекает внимание множества русских переводчиков.

Plan
I. Introduction.
II. Two translations of the monologue.
1. B. Pasternak’s translation.
2. M. Lozinsky’s translation.
III. Conclusion.
IV. List of the used literature.

There are many translations of “Hamlet”. Among them the translations of M. Vronchenko, N. Polevoy, A. Sokolovsky, P. Gnedich, A. Radlova. But the translations by B. Pasternak and M. Lozinsky are the most famous ones.

What does the monologue represent? It is a struggle between good and evil, it is a story about a strong person who wants to love, but who has to hate, who is alone and who worries about the misunderstanding and mercilessness of life.

We shall consider here only two translations: by B. Pasternak and M. Lozinsky.

To be, or not to be: that is the question:
Whether ’tis nobler in the mind to suffer
The slings and arrows of outrageous fortune,
Or to take arms against a sea of troubles,
And by opposing end them? To die: to sleep;
No more; and by a sleep to say we end
The heart-ache and the thousand natural shocks
That flesh is heir to, ’tis a consummation
Devoutly to be wish’d. To die, to sleep;
To sleep: perchance to dream: ay, there’s the rub;
For in that sleep of death what dreams may come
When we have shuffled off this mortal coil,
Must give us pause: there’s the respect
That makes calamity of so long life;
For who would bear the whips and scorns of time,
The oppressor’s wrong, the proud man’s contumely,
The pangs of despised love, the law’s delay,
The insolence of office and the spurns
That patient merit of the unworthy takes,
When he himself might his quietus make
With a bare bodkin? who would fardels bear,
To grunt and sweat under a weary life,
But that the dread of something after death,
The undiscover’d country from whose bourn
No traveller returns, puzzles the will
And makes us rather bear those ills we have
Than fly to others that we know not of?
Thus conscience does make cowards of us all;
And thus the native hue of resolution



And lose the name of action.

Now let us consider the translation of this monologue made by B. Pasternak. Hereitis:

Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? Умереть. Забыться.
И знать, что этим обрываешь цепь
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу. Это ли не цель
Желанная? Скончаться. Сном забыться.
Уснуть… и видеть сны? Вот и ответ.
Какие сны в том смертном сне приснятся,
Когда покров земного чувства снят?
Вот в чем разгадка. Вот что удлиняет
Несчастьям нашим жизнь на столько лет.
А то кто снес бы униженья века,
Неправду угнетателей, вельмож
Заносчивость, отринутое чувство,
Нескорый суд и более всего
Насмешки недостойных над достойным,
Когда так просто сводит все концы
Удар кинжала! Кто бы согласился,
Кряхтя, под ношей жизненной плестись,
Когда бы неизвестность после смерти,
Боязнь страны, откуда ни один
Не возвращался, не склоняла воли
Мириться лучше со знакомым злом,
Чем бегством к незнакомому стремиться!
Так всех нас в трусов превращает мысль,
И вянет, как цветок, решимость наша


В начале обещавшие успех,
От долгих отлагательств.

It is a wonderful translation, but I think that it is a very ponderous. It is rather exact, but it is not devoid of shortcomings.

Excluding from the text all the auxiliary words I counted 116 words in the text. Among them 33 words are translated into Russian with the help of lexical equivalents.

In some cases the application of full lexical equivalents is accompanied by grammatical transformations.

English nouns are replaced by Russian adjectives:

“in that sleep of death ” – “в том смертном сне”;

“under a weary life ” – “под ношей жизненной ”.

English infinitives are replaced by Russian verbal adverbs:

“to grunt ” – “кряхтя ”.

The English Present Indefinite Tense is replaced by the Russian Past Tense:

“notravellerreturns ” – “откуда ни один не возвращался ”,

“puzzles thewill” – “не склоняла воли”.

Here full lexical equivalents are:

“to be, or not to be” – “быть или не быть”;

“that is the question” – “вот в чем вопрос”;

“a sea of troubles” – “с морем бед”;

“endthem” – “покончить с ними”;

“to die” – “умереть”;

“thousand” – “тысячи”;

“to be wish’d” – “желанная”;

“to sleep” – “сном забыться”;

“to dream” – “видеть сны”;

“who would bear” –“кто бы снес”;

“oppressor’s wrong” – “неправду угнетателя”;

“the law’s delay” – “нескоры йсуд”;

“unworthy” – “недостойных”;

“bodkin” –“кинжал”;

“after death” – “после смерти”;

“dread” – “боязнь”;

“country” – “страны”;

“cowards” – “в трусов”;

“resolution” – “решимость”.

Partial lexical equivalents make up 25 words. They are:

“Whether ’tis nobler in the mind to suffer

The slings and arrows of outrageous fortune” – “Достойно ль

Смиряться под ударами судьбы”.

“to sleep” – “забыться”;

“heartache” – “сердечных мук”;

“that flesh is heir to” – “присущих телу”;

“a consummation “ – “цель”;

“have shuffled off” – “снят”;

“ ‘coil” – “покров”;

“scorns of time” – “униженья века”;

“insolence of office” – “вельмож заносчивость”;

“pangs of disprized love” – “отринутое чувство”;

“And makes us rather bear those ills we have” – “Мириться лучше со знакомым злом”;

“conscience” – “мысль”;

“is sicklied” – “вянет”;

“enterprises of great pitch” – “замыслы с размахом”.

Pasternak also could omit, add or substitute words.

Omissions of words:

“The slings and arrows of outrageous fortune” – “под ударами судьбы”

But Hamlet considers fortune to be outrageous, cruel, vicious, and Pasternak omits this fact.

“the proud man’s contumely” – презренье гордеца. The phrase is omitted to reduce a wordy filling of the strophes.

Pasternak ennobles Hamlet omitting the word “to sweat” (потеть).

“the dread of something after death, the undiscovered country from whose bourne no traveler returns” – “боязнь страны, откуда ни один не возвращался”.

Here Pasternak omits the traveller’s image which is very striking for that time, the time of travellers and pilgrims, and Hamlet considers himself to be a wanderer who roams about the country, sees all the injustice of the world and worries that he cannot reform anything.

Then, Pasternak’s loses the strength of the final words of the monologue:

And thus the native hue of resolution
Is sicklied o’er with the pale cast of thought,
And enterprises of great pith and moment
With this regard their currents turn awry,
And lose the name of action.

И вянет, как цветок, решимость наша
В бесплодье умственного тупика,
Так погибают замыслы с размахом,
В начале обещавшие успех,
От долгих отлагательств.

On the whole, B. Pasternak preserves the structure of the sentences of the monologue. In Pasternak’s translation there are many impersonal sentences as in the original. The difference is that some of them form compound and complex sentences. For example, “Умереть. Забыться.” – “To die,- to sleep,- no more.”

Now let us consider the translation of the monologue made by M. Lozinskey. Hereitis:

…Быть или не быть – таков вопрос;
Что благородней духом – покоряться
Пращам и стрелам яростной судьбы
Иль, ополчась на море смут, сразить их
Противоборством? Умереть, уснуть –
И только; и сказать, что сном кончаешь
Тоску и тысячу природных мук,
Наследье плоти, – как такой развязки
Не жаждать? Умереть, уснуть. – Уснуть!
И видеть сны, быть может? Вот в чем трудность;
Какие сны приснятся в смертном сне,
Когда мы сбросим этот бренный шум, –
Вот что сбивает нас; вот где причина
Того, что бедствия так долговечны;
Кто снес бы плети и глумленье века,
Гнет сильного, насмешку гордеца,
Боль презренной любви, судей медливость,
Заносчивость властей и оскорбленья,
Чинимые безропотной заслуге,
Когда б он сам мог дать себе расчет
Простым кинжалом? Кто бы плелся с ношей,
Чтоб охать и потеть под нудной жизнью,
Когда бы страх чего-то после смерти –
Безвестный край, откуда нет возврата
Земным скитальцам, – волю не смущал,
Внушая нам терпеть невзгоды наши
И не спешить к другим, от нас сокрытым?
Так трусами нас делает раздумье,
И так решимости природный цвет
Хиреет под налетом мысли бледным,

Сворачивая в сторону свой ход,
Теряют имя действия.

Excluding from the text all the auxiliary words I counted 116 words in the text. Among them 47 words are translated into Russian with the help of lexical equivalents.

In some cases application of the full lexical equivalents is accompanied by the grammatical transformations.

The English noun is replaced by the Russian adjective:

“in that sleep of death ” – “в том смертном сне”;

the English verb is replaced by the Russian noun:

“notravellerreturns ” – “нет возврата земным скитальцам”;

the English Present Indefinite Tense is replaced by the Russian Past Indefinite Tense:

“puzzles the will” – “волю не смущал ”

Partial lexical equivalents make up 36 words. Among them:

“in the mind to suffer” – “покоряться”;

“outrageous fortune” – “яростной судьбы”;

“to take arms against a sea of troubles , and by opposingend them?” – “ополчась на море смут , сразить их противоборством ”;

“and by a sleep to say we end the heart-ache ” – “и сказать, что сном кончаешь
тоску ”.

But “heart-ache” is not depression. Hamlet is not depressed, he suffers from the unjustice, imperfection of the world, from his own weakness to change everything.

“’tis a consummation” – “такой развязки”;

“this mortal coil” – “бренный шум”;

“scorns of time” – “глумленье века”;

“oppressor’s wrong” – “гнет сильного”;

“the proud man’s contumely ” – “насмешку гордеца”;

“the pangs of dispraised love ” – “боль презренной любви”;

“the insolence of office” – “заносчивость властей”;

“undiscover’d country” – “безвестный край”;

“traveller” – “скитальцам”;

“puzzles” – “смущал”;

“And makes us rather bear those ills we have
Than fly to others that we know not of?” –

“Внушая нам терпеть невзгоды наши
И не спешить к другим, от нас сокрытым?”

Like B. Pasternak M. Lozinskey has additions of words and omissions.

“’tis a consummation devoutly to be wish’d” – “кактакойразвязкинежаждать?”

Here the word “devoutly” (серьезно, искренне) is omitted but the strength of the phrase does not weaken.M. Lozinskey achieves that using the word “жаждать”.

And enterprises of great pith and moment
With this regard their currents turn awry
И начинанья, взнесшиеся мощно,
Сворачивая в сторону свой ход

“Withthisregard” (из-за этого, относительноэтого) is superfluous in the translation as its meaning is clear from the context.

“Notravellerreturns” – “нет возврата земным скитальцам”.

Here we have an addition. It is justified because, for one thing, in “Hamlet” we have a traveller from the other world, and for another Lozinskey’s Hamlet using the word “земной” opposes the short life to the eternal sleep, to the death.

List of the used literature:

1. Бархударов Л. С. О лексических соответствиях в поэтическом переводе// Тетради переводчика, № 2 – М.: Международные отношения, 1964. – с.41-60
2. Дранов А. Монолог Гамлета «Быть или не быть». Русские переводы19 в.// Тетради переводчика № 6 – М.: Международные отношения, 1969.- с. 32-51
3. Маулер Ф. И. Некоторые способы достижения эквилинеарности// Тетради переводчика, № 13 – М.: Международные отношения, 1976. – с.13-21
4. Федоров А.В. Введение в теорию перевода. – М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1953. – 335 с.